Эмили Десмонд - День Святого Валентина [Как в старом кино]
— Мэри, я не верю, что этот контракт имеет законную силу. Нельзя заставить женщину выйти замуж насильно.
— Дело не в этом. На судебный процесс понадобятся деньги, которых у меня нет. Кроме того, это решит все мои проблемы. У меня будет жилье, а через три месяца я встану на ноги, мы разорвем контракт, и я забуду Майкла Терри навсегда. — Она закрыла коробку со свитерами и повернулась к подруге. — Барбара, три месяца я как-нибудь протяну. Мы займемся делом, заработаем столько, чтобы дожить до весны, а в марте все начнем сначала.
— Я же говорила, что ты можешь пожить у нас с Диком. Там очень удобный диван.
— Нет, не могу.
— Можно переехать к родителям.
— Каждый день ездить туда и обратно? Нет, слишком далеко. К тому же я не могу сказать матери, что потерпела крах. Она всегда хотела, чтобы я махнула рукой на карьеру и вышла замуж. Еще тогда, когда мы создавали «Аттенборо и Коллинз». Если она узнает, что фирма прогорела, то у моей двери выстроятся в очередь все неженатые обитатели Торонто, имеющие высшее образование.
— Нужно поискать другой выход.
— Какой? Если я перееду к Майклу, это позволит мне выиграть время.
— Мэри, прости за откровенность, но Майкл не тот человек, с которым ты сможешь жить. Сама знаешь, сколько времени тебе понадобилось, чтобы преодолеть это увлечение. Неужели ты хочешь попасть из огня в полымя?
— Я теперь совсем другая. И прекрасно понимаю, что он собой представляет.
— Настоящее чудовище. Красивое, сексуальное и богатое, — с насмешливым ужасом сказала Барбара. — Просто кошмар! — Она схватилась за голову.
Мэри невольно улыбнулась.
— Да, он сексуальный, но с этим я как-нибудь справлюсь.
— Ни за что на свете, — ответила Барбара. — Мэри, скажу тебе честно: Майкл Терри всегда считал тебя человеком второго сорта. Он отправлялся завоевывать очередную красотку, а ты ждала, когда тебе бросят объедки, и считала его своим Принцем. Ты стала самой собой только тогда, когда Майкл исчез из твоей жизни. По-твоему, это ничего не значит?
Мэри тяжело вздохнула. Подруга была права. Да и ее собственный внутренний голос твердил, что приближаться к Майклу опасно. Но требовалось во что бы то ни стало доказать, что она уже не та девочка, которой была шесть лет назад. Не та девочка, которую воспитывала мать, пытавшаяся защитить свое дитя от всех невзгод и напастей и вбившая ему в голову идиотские представления о любви и браке.
Когда эта девочка впервые встретила Майкла, то была наивной и романтичной. Ничего удивительного, что она влюбилась в человека, который обращался с ней, как с младшей сестрой.
Но теперь она женщина. Все изменилось. Братские чувства, которые Майкл питал к ней много лет назад, давно прошли. Она видела его взгляд.
Там было нечто большее, чем дружба, и Мэри хотелось проверить, так ли это.
— Я больше не та глупая девчонка, — пробормотала она.
— А он не тот симпатичный парень с юридического, который жил этажом ниже. Представь себе: ты просыпаешься, идешь в ванную и видишь, как он выходит из-под душа в чем мать родила. Или в разгар ночи выходишь, чтобы выпить стакан воды, а мужчина в одних трусах спит на диване и его обнаженный торс блестит в свете телевизора. Ты женщина, а он мужчина в самом соку. Только не говори мне, что ты не представляла его совершенно обнаженным, возбужденным и лежащим в постели рядом с тобой. — Барбара прижала руку к сердцу и вздохнула. — С такой близостью никакая решимость не справится.
— Но у меня есть план, — возразила Мэри.
— Какой? Надеть на три месяца пояс целомудрия и завязать себе глаза?
— Нет. Я сыграю роль преданной супруги и докажу ему, что жениться на мне не стоит. Мне даже адвокат не понадобится. Через три месяца Майкл сам укажет мне на дверь.
Барбара застонала и закрыла лицо руками.
— Ничего не выйдет. Мэри, я тебя знаю. Ты родилась для семейной жизни. — Она рухнула на кровать и уставилась в потолок. — Ты умеешь готовить, печь и наводить в доме уют. Даже шторы шьешь. И сможешь приготовить обед на двенадцать персон, если тебя предупредят об этом за сутки.
— По-твоему, мать даром тратила на меня время? Ее уроки не должны пропасть втуне, — пошутила Мэри. Она забралась на кровать и скрестила ноги. — Я действительно знаю, что такое идеальная жена. Но знаю и жен, которые далеки от идеала. Они вечно ворчат, придираются, не умеют ни убирать, ни готовить и считают, что лучший цвет оформления комнат — это ярко-розовый.
— Что? — недоуменно спросила Барбара. Потом до подруги дошло, и она порывисто села. — Так вот каков твой план?
Мэри улыбнулась.
— Гениально просто. Правда?
— Заставь мужчину почувствовать себя несчастным, и он захочет от тебя избавиться. Мэри Аттенборо, я и не подозревала, что ты способна на такое коварство!
— Он думает, что знает меня, но это не так. Я больше не Простушка Мэри. Я отравлю ему жизнь. Давай поспорим, сколько он выдержит.
Улыбка Барбары тут же увяла.
— Меня волнует другое, — сказала она. — Я боюсь, что стоит тебе пожить бок о бок с Майклом Терри, как ты не захочешь уходить.
Глава 4
Майкл расхаживал у двери, сунув руки в карманы и уставившись в пол. Ожидание превратилось в настоящую пытку. Чтобы скоротать время, он решил вымыть посуду и вытереть пыль, но эти занятия не принесли ему спокойствия. Он инстинктивно ждал, что Мэри позвонит и сообщит, что передумала.
Если бы несколько недель назад кто-нибудь сказал, что он будет ждать вселения женщины в свой дом, Майкл рассмеялся бы ему в лицо. Это в корне противоречило его образу жизни. Видеть одного и того же человека изо дня в день?
Нет уж, увольте!
И все же ему хотелось, чтобы Мэри была рядом. Он помнил их прошлые беседы. Разговаривать с ней было забавно. Он ценил ее вдумчивые ответы и взвешенные советы. В отличие от большинства женщин она руководствовалась разумом, а не чувствами.
Спорить с ней будет весело, подумал Майкл.
В последние дни она проявляла характер. Это доказывает, что из пассивной девочки выросла очень решительная женщина. Упрямая, самоуверенная и… страстная.
Страстная и очень красивая. Майкл не сбрасывал это со счетов. Ему никогда не надоедало смотреть на Мэри. Эта красота не была плодом химии, косметики или хирургии. Перед ним была настоящая женщина. Ее красота была простой, естественной, безыскусной и расцветала с каждым днем.
Внезапно раздался зуммер охранной системы. Сонный Костнер спрыгнул с дивана в гостиной и залаял.
— Молчать, — сказал ему Майкл, вытер потные ладони о майку и сделал глубокий вдох. — И вести себя с дамой вежливо. Не прыгать, не лизаться и держаться от нее подальше… то есть не нюхать. — Мне и самому придется делать то же самое, подумал Майкл и негромко хмыкнул.
